У глобализации есть свои преимущества. Посмотрите хотя бы на свой музыкальный плейлист. Разнообразия групп и исполнителей из разных уголков мира хватит, чтобы составить географический атлас. В моем плейлисте, например, норвежский коллектив A-Ha уютно себя чувствует в компании британских Tears for Tears и Genesis, а итальянцы Le Orme и Premiata Forneria Marconi соседствуют с бразильской «босса-новой», австралийским роком и китайской эстрадой. Среди всего этого многообразия музыкальных образов из разных культур можно найти и музыку из стран бывшего Союза. И не просто музыку. Просторы бывшего СССР — это в некотором роде чернозем для мира искусства. На непростом жизненном опыте, культурном шоке от преобразований последних десятилетий и богатом материале, накопленном в прошлом, прорастают семена музыкальных экспериментов, нишевых жанров и «новой волны».
Логично было бы начать с того направления, в основе которого лежит тяга к прошлому. Поэтому встречайте советвейв (с англ. «sovietwave»). Прародитель этого узкого поджанра — синтвейв, а точнее ретровейв — в своей сути ностальгия и тяга к ощущениям, атмосфере и звукам США восьмидесятых годов. Это попытка воссоздать заново неоновую мечту прошлого с помощью подражания продуктам того времени (отсюда и использование аутентичных тому времени инструментов, например, электронных барабанов и аналоговых синтезаторов, а также поиск вдохновения в ранней электронной музыке и итало-диско).
Советвейв — точно такая же музыкальная ностальгия, но с региональной спецификой. На место «Рыцаря дорог», «Лица со шрамом», фильмов Джона Карпентера, киберпанка и Ferrari Testarossa приходят Алиса Селезнева, Юрий Гагарин, плакаты об освоении космоса, «Техника — молодежи», радиопередачи об успехах советской науки. На место итало-диско Джорджио Мородера и саундтреков к фильмам приходят композитор Зацепин, «Прекрасное далеко» группы «Альянс», «Форум», латвийский «Зодиак». Неоновый закат, цифровые пальмы и сетка-плоскость сменяются космическими станциями, спутниками, первомайскими парадами. Советвейв трудно классифицировать исходя из его звучания — очень уж много источников вдохновения, слишком отличных друг от друга. Как и в случае с его западным «родственником», главное здесь — вложенное в произведение настроение. Советвейв — это группы ППК, Творожное Озеро, Наукоград, Маяк и многие другие.
Как бы ни хотелось остаться подольше в мире грез о космическом будущем, нам необходимо двигаться дальше. Впрочем, далеко мы пока что не уйдем. Ведь речь сейчас зайдет о пост-панке. О русском пост-панке, в мире больше известном как Russian Doomer Music (спасибо за это мемам). Пост-панк — жанр, изначально родившийся на западе, если говорить точнее, то в Британии. Туманный Альбион уже больше полувека является мировой лабораторией по выведению новых музыкальных форм. Пост-панк для панк-рока — это отчасти как прогрессивный рок для рока обычного. Попытка отойти от формализма и простоты оригинального жанра в сторону эклектичности и поиска вдохновения в других жанрах, постоянные эксперименты над звучанием. Но это там, далеко, за Ла-Маншем.
Русский пост-панк — это в очередной раз история о ностальгии. А также о том, что в португальском языке называют словом «saudade». Слово это слишком многогранное, однако во многом родственное русской тоске. В принципе, его можно так и объяснить: светлая, романтическая тоска по чему-то ушедшему. Вопрос соотношения этих двух понятий, а также их влияния на музыку в двух столь далеких культурах требует отдельного детального рассмотрения. Не будем пока что на нем останавливаться, лучше сразу перейдем к духу русского пост-панка.
А дух этот заключается в зимнем вечере, холодной улице, одиноком фонаре и свете лампочки в окне панельной многоэтажки. Изначально он проявлялся в минорной музыке, одинокой гитаре, в лучшем случае сопровождаемой барабанами и редкими вкраплениями синтезатора, в монотонном вокале, а также нарочито «плохом» качестве звука. Ничего не напоминает? Да, если так подумать, то пост-панк в СНГ начался с Виктора Цоя. И до сих пор его песни и каверы на них — важная часть современного российского пост-панка как явления. Но одной группой «Кино» сыт не будешь. Современный пост-панк — это пространство экспериментов с электронным звуком. Это «Черниковская Хата» (этот проект знаменит тем, что может сделать пост-панк кавер на что угодно), «Молчат дома», «Буерак», «Human Tetris». И не только.
Но наверное хватит ностальгии и тоски. Пора занять себя чем-то более быстрым и драйвовым. А потому — all aboard the hardbass train.
Хардбасс (Hardbass) — это жанр, который в коллективном бессознательном мирового интернет-пространства прочно ассоциируется со всей Восточной Европой в целом и с гопниками в частности. Истоки хардбасса, как нетрудно догадаться, лежат опять же в Британии, в техно, хардстайле, баунси-техно и других рейв-жанрах, а также в нидерландском габбере — еще одном жанре быстрой танцевальной музыки. Суть хардбасса заключается в очень-очень быстром темпе (от 150 ударов в минуту), в характерных звуковых эффектах, так называемых «донках», в ярко выраженных ударных и басовых, которые доминируют в звучании композиций.
Период популярности хардбасса в России был относительно коротким (рубеж нулевых-десятых годов), и сегодня отношение к этому жанру на его родине скорее нейтрально-ироничное, за исключением нишевых рейв-сцен.
Популярность этого жанра за рубежом обусловлена его стремительным распространением посредством мемов и интернет-контента. Начиная с представленного выше «Slavic Hard Bass train», «Школы танцев хардбасса», а также известного промо-ролика «Гоп-ФМ» от «Радио Рекорд» с участием диджеев и ведущих и заканчивая Youtube-каналами Life of Boris, Scorpo и игрой S.T.A.L.K.E.R., хардбасс распространялся как ироническое и доведенное до абсурда отображение современных жизни и общества славянских стран. В 2010-ых годах hardbass-исполнители начали появляться и за пределами Восточной Европы и Балкан: в Испании, Германии, Великобритании. Здесь, на волне повышенного интереса к Восточной Европе, этот танцевальный жанр получает новую идентичность, выстроенную на основе совместного творчества энтузиастов со всей Европы. Пример этого нового хардбасса — творчество Alan Aztec.
Вот так и выглядит краткий экскурс в постсоветский музыкальный экспорт. В нем смешалось все: меланхолия и задорный рейв, веселье и грусть. Советское прошлое и российское настоящее. Разные стороны нашего повседневного быта. Загадочная русская душа. Не хватает, что удивительно, только балалайки.
Обложка статьи: From Flickr by joonas.sundström.
Редактор: Юлия Геращенко.
Иван Кучин
Latest posts by Иван Кучин (see all)
- Мэшапы, или музыка как конструктор - 16 октября, 2023
- Не «Литтл Бигом» единым: музыка постсоветского пространства, о которой знаем не только мы - 11 декабря, 2021
- Язык интерактивных медиа. Эпизод I - 7 февраля, 2021
Ваш комментарий будет первым